ALL THIS TIME I WAS FINDING MYSELF.
1. Фамилия, имя персонажа:
Hatake Kakashi | Хатаке Какаши | はたけ カカシ
2. Возраст и дата рождения:
30 (15/09)
3. Принадлежность:
Konohagakure no Sato | Деревня Скрытая в Листве/Конохагакуре | 木ノ葉隠れの里
4. Ранг:
Jōnin | Джонин |上忍
5. Оружие персонажа:
стандартный набор кунаев и сюрикенов, несколько взрывных печатей, десяток метров лески. хранит особый кунай, подаренный Минато, но никогда не использует его в бою.
6. Техники:

7. Биография:
Хатаке Какаши родился в семье легендарного шиноби - Хатаке Сакумо, более известного как Белый Клык Конохи. Мать, о которой Какаши никогда не заговаривал с отцом, умерла рано - мальчик почти не успел ее запомнить. В памяти возникали лишь детали: длинные мягкие волосы теплого льняного цвета и глубокий грудной голос, поющий старую японскую колыбельную. Какаши не знал, пела ли мать ее на самом деле, но стоило ему ненароком услышать слова, с древности сложенные в рифму, как в памяти мгновенно вспыхивали размытые воспоминания о матери. Отец лишь однажды обмолвился, что она была из гражданских и что иногда, промерзлыми ночами - он очень по ней скучает. И в этих словах таилась единственная слабость, которую позволил себе Белый Клык в присутствии сына.
Трудно быть гением, сыном гения - и не зазнаться при этом. Какаши смотрел на всех свысока, нервировал этим даже учителей, но возражений или упреков в свой адрес никогда не слышал - недаром он выпустился из Академии в пять, а в шесть уже получил звание чунина. Большую часть знаний к этому возрасту он получил, разумеется, от отца, гордившегося своим сыном, но не сверхмеры. С детства Какаши умел адекватно оценивать свои силы, способности и таланты - и хотя он знал, что ему наверняка предстоит стать одним из сильнейших защитников Конохи, он прекрасно осознавал, что является лишь ребенком - пусть и уже смертельно опасным. Это осознание помогло Какаши немного умерить свою заносчивость. Воспитываясь в строгости, но справедливости, Какаши никогда не капризничал и не привык жаловаться на жизнь. Он быстро научился быть самостоятельным - отец нередко отправлялся на долгосрочные миссии, самые протяжные из которых могли длиться до полугода. Миссия же, сломившая Белого Клыка, была не из таких - Сакумо уходил, на прощание лучезарно улыбнувшись сыну в воротах деревни, а вернулся через пять дней - бледный, как свиток со смертельной техникой, израненный, словно выеденный изнутри. Рядом с ним были его напарники, выглядевшие не многим лучше, но - с подозрительной враждебностью в глазах.
Какаши смутно помнит ощущение тревоги, зародившуюся где-то в животе, помнит, как его грубо отогнали, не дав даже взглянуть отцу в глаза. Помнит долгие разбирательства, суды, помнит Коноху, которая на несколько недель превратилась в гудящий улей сплетен и догадок, помнит сочувствующие взгляды людей, направленные на него, и осуждающие - на Сакумо. Злобные упреки, зарождавшиеся в еле различимом шепоте за спиной, за считанные дни переросли в громогласные оскорбления, бросаемые словно плевок в лицо. Даже джунины помладше, хоть и молчали, но не стеснялись с упреком заглядывать Сакумо в глаза. 
- Я спас товарищей, - Сакумо, словно выцветший, объяснял сыну случившееся, будто докладывал, - но провалил ответственную миссию. Последствия этого провала могут слишком многое изменить в деревне. В мире.
Белый Клык держался гордо, хоть и почти незаметно надломленно, ровно до того самого момента, когда первый раз услышал упрек из уст своего напарника, который бы кормил своими вывернутыми взрывом кишками воронов, если бы не Сакумо.
- Если бы не твоя сердобольность, - злобно выплюнул он в лицо Хатаке, - я был бы мертв, но деревня - в безопасности. Думаешь, ко мне когда-нибудь будут относиться с уважением? Будут доверять мне хоть какие-то важные миссии? Я теперь до конца жизни буду кошек с деревьев снимать, а ты, Хатаке, лучше бы ты дал нам сдохнуть, благородный ублюдок."   
И Сакумо сломался - с треском, казалось бы, прозвучавшим на всю деревню. Все то, во что он веровал, что проповедовал собственному сыну - повернулось против него. И тогда Хатаке понял, что ему мало что остается.
Какаши нашел уже остывший труп своего отца поздно ночью, когда вернулся с изнывающей тренировки. Белый Клык не использовал ни яд, ни веревку; единичным резким движением кунай был загнан в самое сердце. Какаши понимал, что эта смерть не была мгновенна и длилась от трех до пяти секунд. Он также осознавал, что такой поступок в мире шиноби будет расцениваться, как страшное преступление.
Отец не оставил записки. Не было смысла извиняться - такое не прощают. По крайней мере, не сразу. И Какаши знал, что если бы записка была - там бы было написано лишь одно: "учись на моих ошибках". Каждым своим поступком на протяжении всей жизни Сакумо учил сына. В прощальной записке просто не было смысла - Какаши прекрасно все понял. Старший Хатаке сдался, истощился морально и физически. Он был мертв с первой минуты принятия своего благородного, но кощунственного решения. Какаши не повторит отцовскую ошибку - никогда, нет. Еще чувствуя остаточное присутствие чакры в теле отца, Хатаке сквозь непрошенные слезы выдавил: "слабак", пообещал себе жить по правилам, строго по кодексу, без отхождений. Стать отличным шиноби, отличным и <i>правильным</i>.
Благо, Хатаке был не один. У него была команда - Обито, Рин - во главе с Минато, Желтой Молнией Конохи; был надоедливый и приставучий Гай со своими непрекращающимися челленджами. Были миссии, учеба не стояла на месте. В возрасте десяти лет частью формы Хатаке стала маска: ему надоело ловить на себе скользящие неприятные взгляды - он становился все больше похожим на Белого Клыка, почти его копией. Маска сводила взгляды к минимуму.
Хатаке не слишком любил свою команду. Рин, хоть и полезна как медик, была слишком субтильной и слабой, Обито - тот и вообще мелкий сопляк. Дурачок полный. Никакой дисциплины, вечно опаздывает, вечно придумывает дурацкие отговорки. Разве что врать Учиха горазд - с этим сложно поспорить. Что-то попало в глаз? Черт, да на нем же очки!
На Минато Какаши смотрел с холодным уважением в глазах - не мог не отрицать, что Желтая Молния - живая легенда, но сам же глубоко в душе верил, что сможет добиться большего. Минато будто чувствовал легкие уколы ревности и на этой почве ласково подтрунивал над Какаши. Советовал не торопиться. Обождать. Лишний раз подумать. Хатаке бесился, но виду не подавал. Есть жесткое правило - подчиняться старшим, выказывать уважение, а правила, как было известно каждой душе в Конохе, Какаши знал наизусть.
Миссия, которую Третий вручил команде Минато во времена Третьей Мировой Войны Шиноби, была слишком для них тяжела. Но выбора не оставалось, как и других свободных боеспособных шиноби в деревне. Какаши сетовал, что его не отправили на миссию только с Молнией, искрился раздражением - ему тринадцать, а он уже джонин, зачем им нужен балласт в лице Обито и Рин? Но приказы не обсуждались, и команда выдвинулась к цели.
События этих нескольких дней Хатаке помнит в замедленном действии, будто бы в дымке. Будто он не участвовал, а просто смотрел на происходящее откуда-то со стороны. Вот он становится капитаном; использует Чидори, шокируя напарников; спешит, совершает глупость; рана в плече пульсирует, кровь теплыми тонкими струйками стекает по руке, а у Рин, оказывается, невыносимо глубокие и красивые глаза. Какаши не спит, когда Минато рассказывает Обито историю о легендарном Белом Клыке, сжимает кулаки до побелевших костяшек, скрипит зубами. На следующий день Учиха называет Какаши <i>Капитаном</i> - неожиданно для всех. Хатаке кивает, и команда разделяется - Минато в одну сторону, дети в другую. Разве что - какие теперь они дети, когда каждый смотрит на мир до боли осмысленным взглядом?
Рин похитили, Какаши решает, что миссия - важней, и что это - повторение истории его отца. Когда Какаши приказал бросить куноичи и отойти к мосту, Обито ударил своего Капитана в солнечное сплетение, и Какаши не ожидал такого удара, такого поведения в целом, неповинования, упал в грязь и пыль, больно приложился спиной. Ошалело смотрел на Учиху, который внезапно из слюнявого сопляка превратился в настоящего шиноби, слушал его гордые речи и раз за разом прокручивал в голове историю своего отца. 
- Те, кто нарушают правила шиноби - мусор, а те, кто бросают своих товарищей - хуже мусора, - бросил Обито, направляясь по следам похитителей. Какаши никогда не забудет этот взгляд - на него всегда смотрели с завистью, смотрели так, как обычно смотрят на гениев, но как на <i>мусор</i> - так на него еще никто не смотрел.
8. Характер:
9. Внешность:
Относительно высокий шиноби в стандартной джонинской форме всегда выглядит расслабленно, отвлеченно. В движениях присутствует леность и некая расторопность, исчезающая вмиг при наличии опасности. Голос расслабленный, однотонный; Какаши растягивает гласные, говорит неторопливо, максимально вкрадчиво. Способен легко, впрочем, применять властные интонации. Говорит немного надломно и с хрипотцой, если злится или раздражается.   
Пепельные волосы вечно находятся во взъерошенном состоянии, больше напоминающем колючий куст, нежели сносную прическу. Волосы сухие и жесткие, что и помогает им сохранять свою неизменную форму. Нижняя часть лица скрыта маской, но по очертаниям можно сказать, что у Какаши узкая челюсть, ровный нос средней длины и тонкие губы. Он снимает маску исключительно когда ест или пьет. Бандана с протектором селения скрывает Шаринган и длинный вертикальный шрам поперек него. Оставшийся же глаз - темно-серый, почти что черный. Взгляд Какаши всегда будто бы сонный или усталый; впрочем, это вовсе не говорит о невнимательности - вся расхлябанность внешнего вида Какаши сугубо обманчива. Телосложение астеничное, жилистое, мышцы сухие, но невероятно крепкие; тело отточено множеством боев, миссий и тренировок. На левом предплечье алеет знак прошлого - печать АНБУ.
10. Связь с Вами:
454373472